Беларусь в Международной Политической Экономике 90-ых

Через 11 лет после развала Советского союза Беларусь считается страной, чья трансформационная стратегия и политическое развитие сильно зависит от соседей. Это явление в последние годы рассматривалось как результат внутренних факторов, чаще всего в связи с фигурой Александра Лукашенко и его авторитарной политикой. Такие элементы как влияние внешних рынков не рассматривались в качестве факторов влияния на Беларусь. В трансформационных исследованиях постулировался главным образом примат внутренних факторов. Лишь постепенно исследователи пришли к мысли о необходимости уделять большее внимание влиянию извне.

Главный тезис данной статьи: внешние политические и идейные факторы в огромной степени формируют интересы принимающих решение лиц в Беларуси и, тем самым, оказывают влияние на ход трансформационного процесса. Поскольку общественные группы, заинтересованные в полном открытии рынков и стратегии структурной адаптации относительно слабы, в 90-ые годы под контролем власти возникла «большая коалиция» сторонников региональной интеграции с сильной ролью государства как органа перераспределения и инициатора развития.

Рамки исследования

Исследование вопроса основывается на применении теорий международной политэкономии, в рамках которых, при помощи критического подхода, можно описать экономическое и идеологическое воздействие глобального порядка на социальные силы внутри РБ. В частности, на потенциал изменений (2). Главные сомнения относительно возможности исследования провоцируют сами рамки анализа. Прежде всего, этот анализ был разработан только для развитых капиталистических стран, в частности, для США и Западной Европы.

Воздействие глобальной власти на менее развитые страны, как правило, рассматривалось поверхностно. То же касается и „hobbesian contender states“ – Кеес Ван дер Пийл понимает под этим страны с большой централизацией и экономической системой, ориентированной на государство. Примером такой страны исследователь считает Советский Союз. По его мнению, оппозиция центрам мировой экономики может быть сильной, если внутри страны имеется достаточно сильная коалиция сил, «социальный блок», который может противопоставить навязываемой данной стране извне «пассивной революции» иную социальную модель. Правда, в ходе конфликта этот блок сам постоянно подвергается внешнему влиянию (2).

Внешние факторы влияние на белорусский переходный процесс

В предложенной Барбарой Сталингс типологии выделяются различные внешние факторы влияния : markets (рынки), leverage (рычаги), linkages (связи)(2).

При этом под markets понимается внешняя торговля, финансовые отношения, равно как и прямые инвестиции, индикаторы влияние рыночных связей.

Контакты и связи белорусских субъектов с международными организациями и отдельными государствами (международных финансовых организаций, Евросоюза и, прежде всего, Российской Федерации) сказываются на внутриполитических отношениях -- leverage (3).

Остается идеологическое влияние, которое очень трудно определить. Попытаемся сформулировать его как результат прямых контактов (linkages) между политиками, не забывая воздействие, оказываемое такими контактами, на общественное мнение.

Исходным пунктом трансформации для Беларуси была экономическая открытость в рамках советской системы разделения труда. В общесоюзной схеме республике отводилась роль «сборочного цеха». Отсюда сформировалась идеология различных общественных сил: белорусская госпартийная номенклатура легимизировалась московской иерархией. Белорусские предприятия были тесно связаны с другими советскими республиками и без них не могли существовать. То же касается некоторых отраслей современного сельского хозяйства и, наконец, части населения, имевшей в других республиках СССР профессиональные, родственные и дружеские контакты. Здесь заложены предпосылки привязки белорусских рыночных отношений к региональному контексту. Как для обеспечения сырьевой базы, так и для сбыта произведенной в стране продукции, для большинства экономических субьектов переориентация на краткосрочном и среднесрочном этапе была невозможна.

Белорусские товары конечной сборки технически конкурентоспособны исключительно на рынках бывших советских республик, а также в ряде стран Третьего Мира. Прорыв на западноевропейские рынки в силу технологической отсталости и неконкурентоспособности, а также в силу политических причин (протекционизм Европейского Союза) весьма затруднен. Объемы экспорта в дальнее зарубежье, прежде всего в развитые индустриальные страны значительно меньше, чем экспорт в государства СНГ, где структура производства более примитивная и неспособна к долгосрочному развитию. Но даже на развивающихся рынках растет конкуренция белорусским товарам – следствие открытия мировому рынку. В том числе в России, где наблюдается усиление отечественного производителя, что, тем самым, угрожает нерву белорусской экономики – сбыту продукции крупных промышленных головных предприятий. Упадок этих предприятий без компенсации их потенциала занятости угрожает стабильности всего белорусского общества.

Торговые отношения остаются и в дальнейшем главной рыночной связью между Беларусью и глобальной экономикой, в то время как объемы прямых инвестиций и размеры финансовых потоков остаются незначительны. Конечно, они оказывают влияние на белорусскую экономическую политику. Беларусь в принципе осознает необходимость привлечения иностранного капитала. В то время как правительство не было готово либерализовать в корне всю экономику, оно предоставляло иностранным инвесторам во многих областях существенные льготы. Последние, впрочем, не имели систематического характера, а являлись, скорее, единичными уступками. Поэтому, ввиду того, что до сих пор модернизация, финансируемая извне, не имела места, переход к информационной модели производства (informational mode of production) в обозримом будущем невозможен.

Существующие производственно-исследовательские связи, прежде всего с российскими предприятиями, требуют нового оформления. При этом российская сторона, вследствие своего преимущества, попытается в них доминировать, например, через приобретение контрольного пакета акций белорусских предприятий, в то время как белорусская сторона, очевидно, будет настаивать на «равноправном» транснациональном сотрудничестве в форме «международных финансово-промышленных групп» с господдержкой.

Более всего рыночное давление извне до сих пор проявлялось на валютных курсах. Попытка удержать стабильный курс валюты административными мерами поставил белорусские экспортные предпрития перед большими проблемами. В ответ они перевели свои внешние отношения в неформальное русло, начали действовать через черный рынок и нелегальные финансовые операции, что в итоге привело к демонетаризации белорусской экономической жизни.

Свободный обменный курс был введен в 2000 году под давлением международных оганизаций и белорусских предпринимателей. Это поставило белорусскую экономику еще в большую конкуренцию с иностранными производителями и заставило белорусское правительство рассматривать достижение «монетарной стабильности» как «первоочередную государственную задачу».

Реальные торговые отношения действуют в области региональной (ре)интеграции. Торговая стратегия, ориентированная в долгосрочной перспективе на развитие высоких технологий и производство продуктов высокой степени обработки, продолжает строиться на попытках проведения классической протекционистской политики, которая включает защиту отечественного производителя от непосредственой конкуренции и государственно поддерживаемую модернизацию.

Эта стратегия противоречит объемам имеющегося в распоряжении государства инвестиционного капитала. Следствие – тактика неформального протекционизма, при которой создаются торговые связи через бартерный обмен, строящиеся порой на личных связях.

Белорусское государство типа hobbesian contender state, пытающееся при опоре на сильное государство создать догоняющую модель развития, нестабильно. Прежде всего -- вследствие взаимодействия различных игроков, которые действуют под влиянием международного окружения. Здесь нужно упомянуть личные (linkage) и политические (leverage) связи, возникшие еще в советские времена в пространстве СНГ, в том числе на государственно-политическом уровне, а также контакты между предприятиями. Они сильно пострадали в результате развала СССР. По мере ослабления связей предприятия разработали новый базис для соглашений о сотрудничестве.

В Беларуси еще в 1994 году началась попытка «восстановления экономических связей» на новом базисе: для прежних экономических отношений требовалась новая форма сотрудничества. На политическом уровне, интеграционные попытки привели к бесконечному переговорному процессу.

Политики с российской стороны оказались в противоречивом положении. С одной стороны, лозунги сближения очень популярны, с другой - отдельные группы начали выдвигать протекционистские требования против белорусских производителей либо использовать тему белорусско-российской интеграции для обслуживания внутриполитических интересов (регионализм и сепаратизм). С одной стороны, российские власти пытаются использовать тему интеграции для создания в Беларуси режима экономических льгот, с другой - не хотят вредить своему реноме фактом поддержки белорусского авторитарного курса.

В конце концов, при Ельцине эти противоречия привели к политике, направленной на защиту конкретных российских интересов: вопросы о долгах за сырьевые поставки, таможенного регулирования. Влияние России облегчило Беларуси установление экономически выгодных связей, между тем как на политическо-институциональном уровне модель развития с опорой на государственные институты не обсуждалась.

Напротив, после прихода к власти Путина на белорусское руководство усилилось давление с целью принять российскую либерализационную экономическую модель. На уровне предприятий существует, как и раньше, множество контактов, которые обусловлены технологической зависимостью предприятий. Однако, становятся заметными проявления конкуренции. Перспективные предприятия в обеих странах получают предложения от западных корпораций стать их младшими партнерами, что, как правило, выглядит более привлекательно, чем работа с экономически слабым партнером.

«Linkage-Leverage-связи» с дальним зарубежьем стали складываться на начальном этапе трансформации, когда международные организации выступали как потенциальные инвесторы и внешние советники. Эту роль, однако, представители МВФ, Всемирного Банка, ЕБРР, а также представители ЕС, в Беларуси не смогли выполнить эффективно. С одной стороны, у них не было соответствующих средств давления, с другой - релевантные группы населения, сперва поддерживающие прозападный фактор, были вскоре разочарованы западной моделью. Доминирование государственных СМИ, скептически настроенных в отношении радикальных рыночных концепций, уменьшило возможности западного влияния за счет общественного мнения. Как следствие, долгое время западным и европейским институтам не удавалось заинтересовать белорусских игроков идеями открытия рынка и проведением рыночных реформ.

Зависимые от США бреттон-вудские институты МВФ и Всемирный Банк реагировали на это с явным раздражением. В свою очередь, американское правительство даже пыталось ввести экономические санкции за нарушении западных демократических норм. В тоже время европейские институты продолжили попытки наладить диалог, правда, безуспешно.

Представители частных предприятий из западных стран имеют до сегодняшнего дня ограниченное влияние в Беларуси. Примеры долгосрочного сотрудничества единичны. На белорусских игроков пытаются влиять обходными путями. Главной определяющей такой стратегии является недостаточное влияние рынка на «реальный сектор», который выведен из поля влияния конъюнктуры мирового рынка, сильной иностранной конкуренции на внутреннем и внешнем рынке, изменений в terms of trade.

Можно прогнозировать, что уровень жизни широких социальных слоев Беларуси в случае незащищенной интеграции в мировой рынок и дерегуляции всех экономических отношений будет поставлен под угрозу. Особенно это касается белорусской индустрии, за исключением сырьевого производства, как, например, калийные удобрения. Белорусской промышленности грозит дезиндустриализация, поскольку она не выдержит прямой конкуренции на мировом рынке. Другие социальные группы также зависят от ресурсов этого сегмента белорусской экономики, например крестьяне и бюрократия. Но для наемных работников потеря рабочих мест означает прямую угрозу их существованию.

Именно из вышеперечисленных групп в начале 90-ых годов была сформирована своего рода «большая коалиция», социальный блок в том смысле, в каком его понимал Грамши. Этот блок начал пассивную революцию против установления на Беларуси прозападной модели. Ни один из участников этого блока не был заинтересован в заимствовании западной общественной модели, поскольку на опыте истории знал, что негативные последствия такого заимствования перевесят бонусы, полученные отдельными общественными группами. Смысл «альтернативного» проекта, поддерживаемого доминирующей коалицией, заключался в поддержании распределительных структур, модели развития, где главную роль играет государство и попытки развивать региональную интеграцию. Этому также способствовала ранее возникшая структура личных связей, личных преференций и неформальных контактов. Бизнесмену из «дальнего зарубежья» правила и формулы этих связей трудно понять, не говоря о том, чтобы их использовать.

На этой почве Лукашенко смог создать персонально-централизованную автократическую модель, имеющую поддержку в достаточно широких слоях населения, вследствие экономических проблем сегодня несколько ослабленную, но еще вполне достаточную. Модель с репрессивным потенциалом, направленным против таких относительно маргинальных групп как бизнесмены, политическая оппозиция, оппозиционно настроенную часть наемных работников и спектр неправительственных организаций, сопротивлявшихся господствующему политическому курсу.

Однако блок Лукашенко не стал стабильной гомогенной коалицией. Экономически, социально и идеологически он оказался слишком слабым. Вскоре репрессии обрушились не только на оппозицию, но и против части доминирующей группы, чтобы поддержать кажущееся единство. Авторитарное развитие белорусского режима является не знаком его усиления, а скорее выражением слабости и хрупкости общественного договора.

Предлагаемая белорусским режимом модель модернизации предполагает интеграцию и возможность конкурентоспособности на мировом рынке благодаря государсвенно-централизованной поддержке. Однако воздействие монетарнных факторов – финансовых и валютных – постоянно проявляется на слаборазвитой экономики Беларуси. Новые формы экономических связей (легальные и нелегальные финансовые потоки, прямые инвестиции) не знают границ и понятия «особый национальный путь». Подобная политика может существовать лишь в рамках регионального союза. К которому, однако, ни Россия ни другие республики СНГ не проявляют ни интереса ни готовности.

Нет единства интересов и внутри Беларуси. “Социальный блок” – это скорее хрупкий, короткосрочный или среднесрочный компромисс нежели крепкий долгосрочный экономический, социальный и идеологический базис. Некоторое время стабильность может поддерживаться за счет экономического успеха или благодаря надеждам получить выгоды от интеграции с Россией, однако перспективы подобного развития очень ограничены. Потенциал региональной интеграции с учетом различных ценностей и интересов большого и малого партнеров следует оценивать скептически.

Стратегия модернизации, опирающаяся на государство, в отдельно взятой стране, которая блокирована международными кредитными рынками и международными финансовыми организациями, не способна привлечь инвестиционный капитал, требуемый для обновления белоруской экономической структуры. Распределительные возможности белорусской экономики уменьшатся, а борьба за распределительный потенциал станет жестче.

Началом заката «успешной» стратегии «большой коалиции» стал кризис середины 90-ых годов. Чтобы гарантировать интересы всех участников блока, режим был вынужден мобилизовать все доступные ресурсы (прибыли от внешней торговли и собственного участия во внешнеторговых операциях). Невозможность длительно поддерживать эффект распределения привела к опасности того, что очень значительные социальные группы окажутся в оппозиции к режиму. Кандидатами в оппозиционеры стали, прежде всего, директора успешных предприятий, часть наемных работников, и даже часть аграриев. Признаками указанной тенденции стала артикуляция интересов «директорского корпуса», а также явно конфронтационное поведение некоторых профсоюзов. Во время последних выборов, кандидат от оппозиции Виктор Гончарик, конечно, не представил объединенной программы, но изменение общественного баланса было очевидным.

Причиной изменений позиции может быть также то, что некоторые игроки – например управленческие работники некоторых предприятий и, прежде всего, госбюрократия - долгое время находились под защитой от эффекта трансформации. Им удалось через реструктуризацию и модернизацию, а также неформальное перераспределение собственности, улучшить свой исходный базис для интеграции в мировой рынок.

Изменения в интересах белорусских игроков могут быть вызваны также идеологической борьбой – следствием финансового и идейного влияния внешних сил. Говоря словами Грамши, можно сказать, что сторонники рыночных реформ от войны движений (war of movement) начала 90-ых перешли к тактике позиционной войны (war of position). Это значит, что они приступили к постепенному строительству идейного господства. При этом такие внешние игроки как МВФ и ВБ готовы работать с белорусским правительством, которое они ранее критиковали, если такая политика идеологической борьбы в перспективе изменит экономический курс.

Исходя из этого, белорусское правительство начало смену курса : вместо того, чтобы создавать массовый базис хрупкому общественному компромиссу на основе мероприятий распределительного характера, оно опирается на внешнего союзного партнера. Внутренние враги попали под репрессии – конфронтация с профсоюзами становится все жестче, некоторые директора крупных предприятий также стали жертвами зачисток. Одновременно в апреле 2001г. было подписано соглашение с МВФ, предусматривающее продолжение либеральных реформ, которое явно противоречит прежнем намерениям. После президентских выборов белорусская экономика открывает двери для российского и международного капитала.

Оппозиция до сих пор не нашла ответа на новую стратегию властей – попытку изменить социально-экономическую базу режима в авторитарных рамках. Это вызвано не только персональной неспособностью оппозиционеров, но также противоречивостью избранной ими рыночной модели развития страны. Очевидно, что мечта оппозиционеров о переходе к современным формам капитализма и достижению западных жизненных стандартов для Беларуси как страны, находящейся вне триады развитых блоков, недостижима.

Трудности развития в случае краха Лукашенко, если он случится, не будут устранены. Только связь политической и социальной критики и поиск путей вне либеральных реформ и госкапиталистического господства может укрепить позиции оппозиции в массах и дать перспективу долгосрочной альтернативы.